kick

Где моя мазерати?

Благодарность — это позитивное, благородное отношение души, откликающиеся на полученное благо признательностью, добрым расположением, искренним желанием и готовностью послужить.

— Люцифер.
— Я вернулся, детка.

Я завтра тебя
разлюблю
Мгновенно.
Решительно.
Ложно.
Свободу на вкус
пригублю
Блаженно.
Мучительно.
Сложно.
Твой стержень, как прутик,
сломлю
Восторженно.
Дико.
Надменно.
И к сердцу затем
преступлю
Тождественно.
Жадно.
Смиренно.
Я вскоре тебя погублю,
Ни век, ни ресниц не касаясь.
Отправлю души кораблю
Последние строчки,
прощаясь...
Сперва, ты поймёшь, что мой лёд
Тебя по ночам не согреет.
Никто больше в гости не ждёт,
От рук и от губ не робеет.
Потом ты поймёшь, что «любовь»
Единожды в жизни встречают.
Попытки найти её вновь,
Обычно, людей огорчают.
И вот, наконец, ты узрел,
Что то, что назвали «могила»
Для чувств твоих-высший предел,
И ярче меня нет светила.
Но я без конца теперь
сплю
Волшебно.
Естественно.
Можно?
И Минус в душе
потерплю
Примерно.
Покорно.
Безбожно.
Я завтра тебя
разлюблю
Специально.
Намеренно.
Странно.
А ты меня в сердце своём
Храни
На века.
Постоянно.

Переехало собаку колесом.
Слёз не лили, обязательных, над псом.
Оттащили его за ногу в кювет.
Оттащили, поплевали, и - привет.

И меня однажды за ногу возьмут.
Не спасёт, что я не лаю и обут.
Что, по слухам, я - талантливый поэт.
Как собаку, меня выбросят в кювет.
Потому что в чёрной сутолоке дня,
как собаку, переедут и меня.

Время — хранилище смысла.

«Что такое Тьма, Артур?» — спросил однажды мастер Рэйш, когда я на последнем издыхании завалил поднятого им мертвяка и, хрипя от натуги, выбрался из проклятого болота.
«Холод, — сказал я тогда, с трудом добравшись до берега и обессиленно рухнув к ногам старого мага. — Боль. Тишина».
«Нет, ученик. Тьма — это просто отсутствие света. А все, что ты перечислил, — лишь результат твоих ожиданий».

Такой вот финал: ты стал паразитом, врачуя общества язвы.
А что до котов, ну да, они конечно же все прекрасны.

Мы работаем до изнеможения, работаем за пределами своих возможностей, и нас постоянно преследует ощущение, будто мы не знаем, что делаем. Иногда это действительно просто ощущение, и на самом деле мы прекрасно со всем справляемся, однако порой мы и правда не знаем, что делаем.

Не стоит бояться смерти, она то единственное хорошее, что тебе суждено почувствовать.

Без доверия хорошей семьи не бывает.

... когда мы умираем, мы становимся историей. И каждый раз, когда кто-то рассказывает эту историю, мы как будто рядом. С ними. В итоге мы все становимся историями.

Запомни мои слова, дух! Не привязывайся к людям. Не верь им! Как только ты к ним привязываешься, они предают тебя...

Ребята, может хватит уже друг друга обманывать? Может, давайте уже признаем, что майдан тормознул развитие на пять лет.

Во-вторых... Во-вторых, достаточно во-первых.

Кто-то просто тихо умирал; кто-то совершал героические поступки, потом тоже умирал; кто-то до последнего вкалывал на заводе, а когда приходило время, тоже умирал… Кто-то на всем этом жирел, за кусочки хлеба скупал драгоценности, золото, жемчуг, серьги, потом тоже умирал – сводили его вниз к Неве и стреляли, а потом поднимались, ни на кого не глядя, закидывая винтовочки за плоские спины… Кто-то охотился с топором в переулках, ел человечину, пытался даже торговать человечиной, но тоже все равно умирал… Не было в этом городе ничего более обыкновенного, чем смерть.

Пока вы ничего не знаете, любой абсурд можно выдать за правду.

Le roi est mort! Vive le roi!
Король умер, да здравствует король!

Если завтра ты наберёшь мой номер
И не захочешь никого другого.

Я снова прыгну в твой тихий омут,
Здравствуйте черти, я дома.

Идем на штурм зоны-51